Неточные совпадения
Любовь к
женщине он не только не мог себе представить без брака, но он прежде представлял себе семью, а потом уже ту
женщину, которая даст ему семью. Его понятия о женитьбе поэтому не были похожи на понятия большинства его знакомых, для которых женитьба была одним из многих общежитейских дел; для Левина это было главным делом жизни,
от которогo
зависело всё ее счастье. И теперь
от этого нужно было отказаться!
— Воспитание? — подхватил Базаров. — Всякий человек сам себя воспитать должен — ну хоть как я, например… А что касается до времени — отчего я
от него
зависеть буду? Пускай же лучше оно
зависит от меня. Нет, брат, это все распущенность, пустота! И что за таинственные отношения между мужчиной и
женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения. Ты проштудируй-ка анатомию глаза: откуда тут взяться, как ты говоришь, загадочному взгляду? Это все романтизм, чепуха, гниль, художество. Пойдем лучше смотреть жука.
Он нисколько не
зависим от нее —
женщины, красивое тело ее не будит в нем естественных эмоций мужчины, этим он даже готов был гордиться пред собою.
— Любопытна слишком. Ей все надо знать — судоходство, лесоводство. Книжница. Книги портят
женщин. Зимою я познакомился с водевильной актрисой, а она вдруг спрашивает: насколько
зависим Ибсен
от Ницше? Да черт их знает, кто
от кого
зависит! Я —
от дураков. Мне на днях губернатор сказал, что я компрометирую себя, давая работу политическим поднадзорным. Я говорю ему: Превосходительство! Они относятся к работе честно! А он: разве, говорит, у нас, в России, нет уже честных людей неопороченных?
Если бы дело брака
зависело от одних
женщин — ни одного бы брака не уцелело.
— Решительно не будет, потому что в нем этого… как вам сказать… между нами говоря… нет именно той смелости, которая нравится
женщинам. Ведь в известных отношениях все
зависит от уменья схватить удобный момент, воспользоваться минутой, а у Привалова… Я сомневаюсь, чтобы он имел успех…
Добрая
женщина знала, что перемена ее положения всецело
зависела от твердости, пожалуй, даже некоторого служебного героизма этого скромного хромого человека…
[Хотя ниоткуда не видно, чтобы упрочение колонии в первое время
зависело главным образом
от развития в ней семейного начала; мы знаем, что благосостояние Виргинии было упрочено раньше, чем туда стали привозить
женщин.]
Если бы
от меня
зависело, то на те деньги, которые расходуются теперь на «кормовые», я устроил бы в постах и селениях чайные для всех
женщин и детей, выдавал бы кормовое и одежное довольствие всем без исключения беременным
женщинам и кормящим грудью, а «кормовые» 1 1/2 — 3 руб. в месяц сохранил бы только для девушек с 13 лет до замужества и выдавал бы им эти деньги прямо на руки.
Но ни одна из перемен, происшедших в моем взгляде на вещи, не была так поразительна для самого меня, как та, вследствие которой в одной из наших горничных я перестал видеть слугу женского пола, а стал видеть
женщину,
от которой могли
зависеть, в некоторой степени, мое спокойствие и счастие.
— О, нисколько! — воскликнула Мари. — Если бы дело было только во мне, то я готова была бы рабой твоей назваться, а не только что
женщиной, любящей тебя, — но
от этого
зависит спокойствие и честь других людей…
Она в ней только и видела одно достоинство, что та одевалась прекрасно; но это чисто
зависело от модистки, а не
от каких-нибудь личных достоинств
женщины.
Незнамов. Нет, говори, говори! Мне нужно знать все.
От этого
зависит… Не поймешь ты, вот чего я боюсь. Ведь я круглый сирота, брошенный в омут бессердечных людей, которые грызутся из-за куска хлеба, за рубль продают друг друга; и вдруг я встречаю участие, ласку — и
от кого же?
От женщины, которой слава гремит, с которой всякий считает за счастие хоть поговорить! Поверишь ли ты, поверишь ли, я вчера в первый раз в жизни видел ласку матери!
Купавина. Все, что
от меня
зависит, я с радостью… Я хоть погляжу на замужнюю
женщину, которая имеет свою волю. А я, бедная, и за тем мужем жила под строгой опекой, да и опять, должно быть, то же будет.
Ведь мы, мужчины, только не знаем, и не знаем потому, что не хотим знать,
женщины же знают очень хорошо, что самая возвышенная, поэтическая, как мы ее называем, любовь
зависит не
от нравственных достоинств, а
от физической близости и притом прически, цвета, покроя платья.
Мы не думаем, чтоб это
зависело от случайной ошибки автора; нет, в нашем обществе еще очень недавно, да и не между
женщинами, а из среды мужчин возвышался и блистал особенный тип людей, гордившихся своим устранением
от окружающей их среды.
—
Женщина… — усмехнулась Сусанна. — Разве я виновата, что бог послал мне такую оболочку? В этом я так же виновата, как вы в том, что у вас есть усы. Не
от скрипки
зависит выбор футляра. Я себя очень люблю, но когда мне напоминают, что я
женщина, то я начинаю ненавидеть себя. Ну, вы уйдите отсюда, я оденусь. Подождите меня в гостиной.
Сам Дмитрий в восторге
от своего поступка. Но что вызвало этот поступок? Только ли «искра божия», вспыхнувшая в разнузданном хаме? Или, рядом с нею, тут было все то же утонченное нравственное сладострастие, которого здоровой крови даже не понять: «Вся
от меня
зависит, вся, вся кругом, и с душой, и с телом. Очерчена». А он, как Подросток в своих сладострастных мечтах: «они набегут, как вода, предлагая мне все, что может предложить
женщина. Но я
от них ничего не возьму. С меня довольно сего сознания».
— Что, — соображал он, — если бы из них кто-нибудь знал, на каком тонком-претонком волоске я мотаюсь? Если бы только кто-нибудь из них пронюхал, что у меня под ногами нет никакой почвы, что я зависимее каждого из них и что пропустить меня и сквозь сито, и сквозь решето
зависит вполне
от одного каприза этой
женщины?.. Как бы презирал меня самый презренный из них! И он был бы прав и тысячу раз прав.
Мужчину надо всегда оставлять желать и сознавать, что исполнение этого желания
зависит не
от его воли, а
от каприза
женщины…
Он находился между страхом и надеждою, но, увы, не страхом ответственности перед графом Аракчеевым, его господином,
от мановения руки которого
зависела не только его служба, но, пожалуй, и самая жизнь, и не надежда, что мимо его пройдет чаша опасного расположения или просто каприза сластолюбивой графской фаворитки, а напротив, между страхом, что она призывает его именно только по поводу мучащей ее мозоли, и надеждою, что его молодецкая внешность — ему не раз доводилось слыхать об этом из уст
женщин — доставит ему хотя мгновение неземного наслаждения.
— Я не могу быть против чего-нибудь, что
от меня не
зависит. Но сдается мне, что
женщинам совсем не следует хлопотать о развитии своих сыновей. Вот вы, например: мальчик у вас здоровый, бойкий, оставляйте его на свободе, ну, выучите грамоте, коли вам это хочется; а там уж вы с ним ничего не поделаете.
Не оправдание этих надежд
зависело не
от его качеств, оставшихся столь же увлекательными для
женщин, как и прежде, но прямо
от отсутствия желания взять приступом намеченную жертву.
Она упомянула Зенону сначала о своей родине в далекой Фракии, откуда она была увезена в детстве в Антиохию и выросла там при беспрестанных тревогах по поводу быстрых и частых перемен в положении ее родителей, а потом она рассказала, как была отдана замуж за старого и очень безнравственного византийского вельможу, который понуждал ее к постыдным для
женщины поступкам в угоду высшего вельможи,
от которого
зависело его служебное повышение, и как она воспротивилась этому и много за то претерпела, а потом, когда муж ее умер, оставив ей большое богатство, она, по любви к независимости и свободе, не захотела вернуться в свою эллинскую семью, ибо ей противна подчиненность безгласных в семье эллинских
женщин, а переселилась из Антиохии в Египет, где
женщины не находятся в таком порабощении, как у эллинов.
Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как
женщины легко могут переходить
от грусти к радости и что у них расположение духа
зависит только
от того, кто за ними ухаживает.